форум

Александра Давид-Неэль. Мистики и маги Тибета:

Однажды я спросила Сакионг-гомтшена: - "Что такое высшее освобождение
"тхарпа" (нирвана)? - Он ответил: - Это отсутствие всяких верований, всякого
воображения, прекращение деятельности, рождающей миражи.
- Вам следовало бы поехать в Тибет и принять посвящение от учителя
"Прямого пути", - сказал он мне как-то, - вы слишком приверженны доктринам
секты "ниен теус".* (*Буддизм, исповедуемый в южных странах, на Цейлоне и
т.д. - Прим. авт.)
Я провижу, что вы способны постигнуть тайное учение.

Во время посещения "Лхакхангов" (обители богов, где хранятся их
изображения), еще уцелевших среди развалин монастырских зданий, я набрела на
один Лхакганг с коллекцией маленьких статуэток из раскрашенной глины. Эти
статуэтки изображали ряд последовательных видений, окружающих бредущий через
Бардо дух умершего. Над ними в позе Будды, погруженного в медитацию,
восседал Дорджи Шанг, обнаженный, с телом голубого цвета, символизирующим
пространство, т.е. на языке мистиков - Пустоту. Одна из монахинь удивила
меня, объяснив значение статуэтки.
- Все они ничто, - сказала она мне, указывая на изображения
фантастических существ, - мысль вызывает их из небытия, и мысль может
заставить их снова раствориться в нем.

Верования ученых лам и еще в большей степени ламаистов-созерцателей,
относящиеся к судьбе духа на том свете, очень отличаются от верований масс.
Прежде всего, они считают многочисленные дорожные приключения духа в Бардо
явлениями субъективного порядка. По их мнению, характер наших загробных
видений определяется нашими взглядами и представлениями. Райские обители,
преисподняя, суд над мертвыми и прочее являются после смерти только тем, кто
верил в это при жизни.
Один "гомтшен" (отшельник-созерцатель) из Восточного Тибета рассказал
мне по этому поводу следующую историю: "Специальностью одного художника была
роспись храмов. Среди прочих фигур он писал фантастических существ с
человеческими туловищами и головами животных, изображение слуг судьи над
мертвыми. Пока он работал, его маленький сын часто играл возле него. Ребенка
забавляло, как на фресках возникают чудовища. Случилось так, что мальчик
умер. Попав в Бардо, он встретил там разных страшилищ и узнал своих старых
знакомых. Ребенок радостно засмеялся: "Я вас всех знаю, это вас мой папа
рисует на стене", и мальчик захотел поиграть с ними".
Однажды я спросила ламу из Энше, какие видения после смерти могут быть
у материалистов, считающих смерть абсолютным уничтожением всего.
- Возможно, посмертные видения такого человека - ответил лама, -
соответствуют религиозным верованиям его детства или окружавшей его среды. В
той степени, в какой позволяет ему его умственное развитие и ясность
мышления после смерти, он наблюдает и анализирует все, что видит. Перед ним
возникают факты и собственные его рассуждения, на основе которых при жизни
он отрицал реальность этих фактов. Таким образом, он мог бы прийти к выводу,
что видит мираж. У человека с менее развитым умом вера в полное уничтожение
после смерти, скорее результат полного безразличия, умственной лени, чем
убеждения. И он может и совсем ничего не увидеть. Но это нисколько не
помешает энергии, порожденной его прежними поступками, следовать своим путем
и проявиться в новых формах. Выражаясь простым языком, все это не помешает
новому воплощению материалиста.

Александра Давид-Неэль. Посвящения и посвященные в Тибете:

Многие думают, что в первую очередь надо почтить кьилкхор, в котором в данный момент пребывают йидамы и чангчуб-семпа, другие считают, что это мнение только обнаруживает полное невежество тех, кто его придерживается.

В традиции кагъюпа утверждается, что основатель этой школы, лама Марпа, выслушал осуждение от своего учителя Наропы за то, что поклонился в первую очередь кьилкхору. «Ведь это я создал кьилкхор, – заявил Наропа. – Это я наделил его той жизнью и энергией, которой он обладает. Если бы не я, не было бы ничего, кроме безжизненных фигур и предметов. Божества, обитающие в нем, рождены из моего духа; следовательно, мне должно отдавать почтение в первую очередь».

Говорят, что ошибка, совершенная Марпой в этом случае, стала причиной того, что духовная линия преемственности Наропы, вместо того чтобы быть продолженной сыном Марпы (он был женат), перешла к его ученику Миларепе.

Мандала включает в себя символические фигуры и подношения божествам. Однако кьилкхор может быть оживлен только благодаря присутствию в нем некоторых существ или сил, которыми его наделяет сам лама.

Как-то в области Нголог я встретила одного ламу-амчода, священника низшего разряда, который рассказал мне о совершенно поразительном случае; случай этот, по его словам, произошел на его собственном посвящении. Он находился, как того требует ритуал, перед закрытой дверью уединенного жилища наставника. В это время внутри лама читал литургические фразы, призывающие Херуку, могущественного владыку школы дзогченпа. Стоя снаружи, ученик заметил нечто вроде тумана, просачивающегося из всей поверхности деревянной дверной коробки. Через какое-то время этот туман постепенно уплотнился и принял форму Херуки гигантских размеров, обнаженного, с короной и ожерельем из отрубленных человеческих голов, каким он обычно изображается в различных книгах и на картинах. Его поза и взгляд были строгими и угрожающими.

Ужаснувшийся новичок бессознательно отступил назад, но фантом приблизился к нему на несколько шагов. Это было выше всяких сил несчастного кандидата на посвящение. Его охватила паника, и он как безумный бросился бежать вниз с горы, преследуемый грозным Херукой, каждый неторопливый шаг которого превышал полсотни шагов новичка. Погоня длилась недолго. Неспособный в своем расстроенном состоянии ума выбрать правильное направление, беглец уперся в тупик и вынужден был остановиться. Вспомнив известные предупреждения об оккультных опасностях, которые подстерегают странников на «Кратком Пути», он не сомневался, что это его последний час. Однако, как ни странно, это воспоминание не усилило его ужас, а, наоборот, успокоило. Успокоившись, он сел скрестив ноги и, опустив взор, погрузился в медитацию.

Лама рассказал мне, что к тому времени, когда с ним это случилось, он уже был далеко не новичок в мистической практике, и его взгляды на существование и сущность божеств уже совершенно отличались от представлений обычных верующих. Тем не менее он считал, что, какова бы ни была природа представшего перед ним Херуки, тот обладал чудовищной силой.

Затем его мысли вернулись к предстоящему посвящению. Отказ от него из-за недостатка мужества, как ему казалось, отбросит его назад с того пункта «Пути», которого он уже достиг. И в этом случае ему пришлось бы множество раз рождаться в облике человека, совершенно несведущего в вопросах духовной жизни, прежде чем ему снова представится возможность услышать драгоценные поучения святых учителей[63]. Такая перспектива пугала его больше призрака и даже больше самой смерти. Он встал, готовый ко всему, и решил немедленно вернуться к своему ламе.

В то время, пока рассказчик сидел опустив взгляд, он, естественно, потерял из виду Херуку. Найдя в себе мужество снова взглянуть, он увидел, что призрак отдалился. Теперь его гигантская фигура преграждал вход в убежище учителя.

Этот лама сказал мне, что случившееся далее он так и не мог понять до конца. Он смутно помнит некоторые события, следующие одно за другим с молниеносной быстротой. Взбежав, он добрался до Херуки, прошел «сквозь него», почувствовав боль в межбровье, и оказался внутри хижины у ног своего учителя перед сияющим и благоухающим кьил– кхором.

Вполне естественно, что я не преминула рассказать эту странную историю нескольким ламам, спросив их мнение по этому поводу. Некоторые были склонны считать это фантасмагорическое видение чисто субъективным явлением. Этот человек, сказали они, полностью потерял осознание окружающего и пережил это странное приключение в некоем трансе. Что касается причины последнего, то, возможно, лама вызвал в сознании ученика образ Херуки, и тот, в свою очередь, добавил все остальное и приукрасил в собственном воображении. Или же, возможно, эмоциональные переживания ученика перед приближающимся посвящением так усилили концентрацию сознания на образе Херуки, что сам ученик и стал творцом своего видения.

Другие, напротив, полагают, что Херука был тулпой, порожденным ламой посредством экстернализации своего мыслеобраза, который стал воспринимаемым другим человеком. Когда призрак сформировался, лама контролировал его поведение, или, скорее всего, это бессознательно делал сам ученик, соотнося действия тулпы со своими переживаниями. Его страх обусловил угрожающий облик Херуки, а когда он обратился в бегство, призрак начал его преследовать.

Здесь можно было бы сказать, что, согласно воззрениям тибетцев, наши чувства сильно влияют на поведение и мышление тех, с кем мы имеем дело. Тибетцы полагают, что разбойник или тигр становятся смелее, если встретившийся с ними в лесу человек испытывает страх, даже если он не показывает этот страх никакими внешними признаками. То же можно сказать и обо всех других чувствах. Как обычно, в таких случаях каждый человек находит для себя какие-нибудь объяснения. Однако объяснения тех, кто верит в реальность Херуки, существа, принадлежащего иному миру, слишком далеко уведут нас от нашей темы. В Тибете, как и всюду на Востоке, есть множество различных способов «верить в богов».